Чтоб втекали в зрачки золотые круги
из ночной расхлебавшейся теми,
чтобы в сердце плескалась водица тоски
и лакали ее корабли и пески,
города, дюны, пустоши, мели,
просверлила свирель в желтой плеши звездe
сито. Капало пламя сквозь сито.
В фонари. В маяки. В зажигалки. В беде
чьи-то -- спутники. Звездная свита
одиночеств в сукне из асфальтных теней, --
будто скрипки в футлярных фраках...
Одиночество, дай прикурить той звезде,
что себя не узнала в помарках, -
оставляемых временем. В щелях дорог --
обязательно ль щериться зверем
одиночеству? Будто сырой огонек
загорелись зрачки - И размерив
вдохновенья прыжок через площадь листа,
не спеши, дай допить мне из ложки
тот огонь, что накапала в сито звезда,
ту любовь, что налил на дорожку.
И что памяти мне в сундуках городов
накопилось за долгие годы.
Осторожней тяни из сукна кружева.
Не дави вены в сонные соты.
Кровь не мед. Смерть не сон. И надежд города
над комфорочным раем, как морем,
не возводят. Скорее пусть эта звезда
на иголку забытых истории
словно бабочка сядет. Пыльца же, пыльца
мелким шрифтом на лист пусть садится.
Пыли, пыли-то сколько в колючках, в венцах,
и в лучах накопилось. Синицей
за окном раскипелся рассвет. И мягка
пена кофе в комфорочном море...
Одиночество струйкой шипит, а строка
допекается в солнечном соре.
И как шарики крови по крышам стучат
утром звуки, где раньше ложилась
на двоих нам печаль серебра. Я туда
не вернусь. Ибо гуще зажилось
мне в гнезде одиночества. Радостней строк
утром шум. Ароматнее звуки.
А в окошко мне бьется последний листок
и стремится заламывать руки.
29 Май 2011 г